Достоевский и исихазм: "Преступление и наказание"

О Достоевском и исихазме говорили немного - и с наибольшей очевидностью и убедительностью в том случае, когда упоминания о деятелях исихазма присутствовали непосредственно в тексте, как это было в случае «Братьев Карамазовых». Однако исихазм может быть рассмотрен как оптимальная объяснительная структура уже для романа «Преступление и наказание». Именно в нем она присутствует наиболее очевидно не с точки зрения поверхностных отсылок или внешнего сюжета, развивающегося в «насущном видимо-текущем» (так Достоевский обозначал происходящее на поверхности бытия), а с точки зрения глубинного сюжета, связывающего происходящее в романе с «концами и началами» (так Достоевский называл истоки и итоги событий, находящиеся за пределами очевидного, вне времени). Исходное название романа - «Пьяненькие», выросшего затем в «Преступление и наказание», и обнаруживаемое в нем свойство героев: быть «пьяными без вина», быть принимаемыми за пьяных в трезвом состоянии, укрывать за иллюзией опьянения свое пред- и постпреступное состояние - связывает опьянение с грехом и преступлением по преимуществу. Прямой антитезой такому состоянию оказывается трезвение, которое есть главное действие участников исихастской традиции, собрание текстов которой, «Добротолюбие», называется в переводе, организованном Паисием Величковским, «Словеса и главизны священного трезвения». Разделение сердца и ума, которым охарактеризованы два главных героя-преступника в романе, есть основная характеристика нижеестественного состояния человека согласно исихазму. Обращение к исихазму позволяет объяснить и то, почему героиня, занимающая высшее положение в духовной структуре романа, характеризуется словами «Бога узрит».