Статьи журнала - Новый филологический вестник

Все статьи: 1449

"Нечто пессимистическое": общественно-политические взгляды Д. В. Философова в публицистике революционных лет (1917-1918)

"Нечто пессимистическое": общественно-политические взгляды Д. В. Философова в публицистике революционных лет (1917-1918)

Холиков Алексей Александрович, Коростелев Олег Анатольевич

Статья научная

В статье впервые подробно освещаются публицистические выступления Д.В. Философова 1917-1918 гг., не переиздававшиеся и не входившие в прижизненные авторские сборники. Прибегая к текстологическому анализу, ав-торы на конкретных примерах показывают, что в своей публицистике Философов выступал рупором идей Мережковских, а следовательно, его статьи могут восприниматься в качестве своеобразного «газетного дневника» этого «тройственного союза». Одновременно воссоздаются основные вехи на пути, который публицист прошел в своих размышлениях о современности перед вынужденным бегством за рубеж.

Бесплатно

"Новое оледененье": Иосиф Бродский и глобальные угрозы

"Новое оледененье": Иосиф Бродский и глобальные угрозы

Корчинский Анатолий Викторович

Статья научная

В статье на материале стихотворения И. Бродского «Стихи о зимней кампании 1980 года» рассматривается связь между эксплицитной политической оценкой, высказанной в стихотворении, и той имплицитной логикой, которая заложена в саму поэтическую структуру произведения, а также в эстетическую программу поэта, нашедшую выражение на уровне автометатекста. По мнению автора работы, выступая против войны в Афганистане и глобальных последствий холодной войны, Бродский в то же время помещает проблематику глобальной угрозы в универсальный контекст своей трагической метафизики, согласно которой милитаризм современных сверхдержав оказывается аномальной, но в конечном счете оправданной частью мировой энтропии, противостояние которой невозможно, а потому более или менее адекватной реакцией на происходящее становится эстетический и этический стоицизм. Это «короткое замыкание» между детально проработанным художественным и довольно аморфным политическим воображаемым дает возможность исследовать идеологические установки поэта. В статье анализируется субъектная организация стихотворения, его композиция, стилистика, интертекстуальные связи, комментируются отдельные элементы текста и образно-символического строя произведения в контексте поэтологии Бродского.

Бесплатно

"Новостной" роман 1860-х гг.: эскалация и преодоление опасностей

"Новостной" роман 1860-х гг.: эскалация и преодоление опасностей

Корчинский Анатолий Викторович

Статья научная

В статье выдвигается гипотеза о том, что специфическая ориентированность русского романа 1860-х гг. на новостную повестку дня связана с особенностями восприятия исторического времени в эту эпоху. Рассматриваются типичные способы литературной переработки новостных сообщений о наиболее резонансных про-исшествиях, общий вектор которой - усиление событийности происходящего, включая повышение актуальности, значимости, смысловой и ценностной наполненности собы-тий, а также - создание более масштабных нарративов о текущей современности. Клю-чевая коллизия рассматриваемой эпохи - появление новой общественной силы («ниги-листов» или «новых людей»), с которой связывалось множество опасений. На вопрос о том, как в романе 1860-х гг. создавался этот нарратив угрозы, приводивший одновре-менно к эскалации и воображаемому преодолению чувства опасности, и пытается ответить автор статьи.

Бесплатно

"Норковый ручей" Льва Лосева: сквозь призму Фроста

"Норковый ручей" Льва Лосева: сквозь призму Фроста

Красильникова Татьяна Александровна

Статья научная

В фокусе настоящей статьи - стихотворение Льва Лосева «Нор-ковый ручей», прочитанное сквозь призму стихотворения “West-Running Brook” Роберта Фроста. В результате компаративного анализа двух текстов становится ясно, что география, культура и история штата Нью-Хэмпшир в сознании Лосе-ва неразрывно связаны с фигурой американского поэта, творчество которого, в свою очередь, ассоциируется с традицией русской нарративной лирики XIX века (в частности, с именем Н.А. Некрасова) и с поэзией ближайшего друга Льва Ло-сева Иосифа Бродского. Отдельно рассматривается роль «чужих слов», которые расширяют заданную Фростом и переосмысленную Лосевым тему смертности вечности бытия и позволяют взглянуть на нее с ракурса русской литературной традиции. В ходе пристального чтения стихотворения «Норковый ручей» комментируются некоторые биографические, географические и культурные реалии.

Бесплатно

"Нужно понять все многообразие образов великого символа чаши" (Н. К. Рерих)

"Нужно понять все многообразие образов великого символа чаши" (Н. К. Рерих)

Руднева Елена Георгиевна

Статья научная

В статье кратко характеризуются ключевые моменты в развитии традиционного символического образа Чаши в русской художественной литературе XIX - начала XX вв. Сохранение вещной пластической основы образа как носителя прямого значения (чаша) и глубинного скрытого смысла определило устойчивое присутствие его в качестве символического знака в культурах античности, христианского средневековья и Нового времени. В основе универсального трансисторического символа Чаши лежит восходящее к мифологии представление о полярности сущностных начал человеческого бытия, о смерти и воскресении, о плотском и духовном, о временном и вечном. В смене культурных эпох эти смыслы обогащались новыми трактовками, семантическими оттенками и ценностными акцентами. Сохраненные в глубине эстетической памяти, они породили бесконечное разнообразие культурных ассоциаций, связанных с образом Чаши как общечеловеческим символом. В русской художественной литературе на стадии ее секуляризации (особенно в прозе и поэзии романтической ориентации) процесс трансформации образа Чаши получил новый импульс, во многом определив расширение его смыслового потенциала и его стилевое своеобразие.

Бесплатно

"Общественная болезнь" и ее лечение: нарративный аргумент в литературной критике 1860-х гг

"Общественная болезнь" и ее лечение: нарративный аргумент в литературной критике 1860-х гг

Корчинский Анатолий Викторович

Статья научная

В статье рассматривается вопрос о возможности исследования роли нарративных структур в рамках аргументации, развертываемой в различных видах гуманитарного дискурса - от научного (исторического и социологического) до публицистики и литературной критики. Отталкиваясь от эпистемологии нарратива, предложенной П. Рикером, автор анализирует процессы концептуального масштабирования сюжета при осмыслении художественного текста в литературной критике. На примере статьи М.Н. Каткова «О нашем нигилизме по поводу романа Тургенева» (1862) выявляются стратегии повышения эффективности аргументации литературно-критического и литературно-ориентированного публицистического дискурса 60-х гг. XIX в. Предлагаемая гипотеза состоит в том, что, работая с художественным произведением, критик и/или публицист стремится соблюсти две линии построения аргументов: во-первых, интерпретируя романный сюжет, он в одно и то же время предельно обобщает его, превращая в отвлеченную концептуальную схему, и сохраняет саму нарративную структуру; во-вторых, при установлении соответствий между вымышленным сюжетом романа и социальной «действительностью», он удерживает эстетическую перспективу интерпретации текста, предоставляющую значительный ресурс для производства гипотез по обсуждаемой проблеме в рамках «возможного мира», воплощенного в романном нарративе. Балансирование на границе наррации и рассуждения, художественного вымысла и концептуализации «реальной действительности» сообщает дискурсу критика дополнительные логические и риторические возможности.

Бесплатно

"Охота на Снарка" Л. Кэрролла в романе М. Петросян "Дом, в котором..."

"Охота на Снарка" Л. Кэрролла в романе М. Петросян "Дом, в котором..."

Синегубова Капиталина Валерьевна

Статья научная

Целью настоящей работы является изучение функционирования поэмы Л. Кэрролла «Охота на Снарка» в романе М. Петросян «Дом, в котором.» и выявление дополнительных смыслов, которые возникают благодаря взаимодействию двух текстов. Рецепция произведений Л. Кэрролла в романе М. Петросян еще не изучалась, несмотря на отмеченную в исследовательских работах интертекстуальность произведения. «Охота на Снарка» в романе появляется в ряду отсылок к другим произведениям Льюиса Кэрролла, таким как «Алиса в Стране чудес», «Алиса в Зазеркалье», «Морж и Плотник». Но последовательное цитирование «Охоты на Снарка» в эпиграфах позволяет интерпретировать эту поэму как ключевой текст. Было выявлено, что соотнесенность эпиграфов из «Охоты на Снарка» с соответствующими главами в большинстве случаев чисто формальная: эпиграфы соотносятся с малозначительными эпизодами, не требующими пояснения. Однако в целом эпиграфы из поэмы Кэрролла поддерживают стратегию поиска скрытого смысла, являющуюся ключевой для романа М. Петросян. Поэма Л. Кэрролла способствует прояснению сущности одного из главных персонажей «Дома, в котором.» - Шакала Табаки, который занимается охотой, как охотники на Снарка, и является автором устных и письменных текстов, в которых значимую роль играет нонсенс. Таким образом, Шакал Табаки предстает своеобразным наследником поэтики нонсенса Л. Кэрролла. Повествовательная стратегия этого героя позволяет передать внимательному слушателю косвенные сведения о мистической природе Дома и течении времени, не нарушая при этом многочисленные табу внутри художественного мира. В образе Шакала Табаки реализуется единство шутливого, комического и трагического начал, как и в поэме Кэрролла. Будучи одновременно воспитанником Дома и Хозяином Времени, этот герой имеет двойственную природу, как Снарк, предстающий Буджумом.

Бесплатно

"Палестинский цикл" П.А. Вяземского: особенности мировосприятия и жанровой традиции

"Палестинский цикл" П.А. Вяземского: особенности мировосприятия и жанровой традиции

Александрова-Осокина Ольга Николаевна

Статья научная

В статье рассматривается лирика П.А. Вяземского, посвященная теме Палестины. Пять стихотворений, образующих «палестинский цикл» («Иерусалим», «Палестина», «Одно сокровище», «Александру Андреевичу Иванову», «Чуфут-Кале», «Памяти Авраама Сергеевича Норова»), имеют биографические истоки и одновременно связаны с христианско-православным мироощущением поэта во второй половине его жизненного и творческого пути. Поэтому «палестинская» тематика находила отражение и в других его сочинениях (в литературной критике, дневниках, публицистике). В статье показано, что образ Палестины стал для Вяземского источником религиозно-философских размышлений о духовном смысле человеческого и исторического бытия, о природе творчества и предназначении художника. «Палестинский цикл» относится к духовной поэзии: художественный мир и ценностная иерархия выстроены с ориентиром на «авторитетное слово» Священного Писания, а Священный (Библейский) хронотоп организует сюжетно-композиционную и ценностно-смысловую целостность художественного мира произведений. Стихотворения несут отпечаток различных жанровых элементов как светской, так и церковной литературы (автобиография, исповедь, молитва, житие, ода, элегия, послание); их поэтику отличает переплетение пейзажных, портретных, этнографических деталей, библейских цитат и реминисценций, символики. Осмысление лирики Вяземского в предложенном аспекте вносит вклад в формирование новой ценностной и эстетической парадигмы русской литературы, связанной с темой «русская литература и христианство».

Бесплатно

"Пегий пес..." и "Черная лань...": гуманистическая проза ХХ в. и теоцентрическая книга XXI в

"Пегий пес..." и "Черная лань...": гуманистическая проза ХХ в. и теоцентрическая книга XXI в

Бойко Светлана Сергеевна

Статья научная

Название повести о. Александра (Торика) «Черная лань, бегущая по пене океанского прибоя» (2017) - синтаксическая калька названия повести Чингиза Айтматова «Пегий пес, бегущий краем моря» (1977). Пространство и время обоих произведений строится по модели «я-здесь-сейчас». Герои свободно пересекают границы между водой и сушей, землей и небом, мироздание целостно в многообразии. Время связано с ситуацией выбора и поступка. Главных героев отличает самоотверженность. Однако смысл заглавий различен. Пегий пес - название прибрежной скалы, она единична и неподвижна. Черная лань - это смуглая бегунья. Она воплощает красоту мира и представлена троекратно: незнакомая женщина, знаменитая спортсменка Памела Джелимо и девочка, перед которой открываются все пути. Общность людей у Айтматова - это род как ценность, сложившаяся в прошлом; современники утрачивают ее, если отказываются от исторической памяти. У о. Александра герои обретают близость по духу, когда оказывают любовь и поддержку. Их общность - это Христова Церковь, вечная и единая не земле и на Небе. Авторы теоцентричной прозы описывают мир изнутри, углубляясь в его устройство. Айтматов наблюдает мир героев извне и объединяет знаки культур нивхов и киргизов. Вследствие распада исходных культурных парадигм мир прозы Айтматова дисгармоничен. Устойчивы мотивы победы зла над добром («Плаха») и саморазрушения («Белый пароход»). В «Пегом псе...» история-прототип о спасении рыбаков превращена в историю самоубийства героев. В теоцентрической прозе смерти нет. В «Черной лани...» герой, перейдя границу земного, продолжает быть, встречает близких людей и Тех, к Кому обращался в молитвах. В произведениях, отражающих языческую картину мира, представители высших сил также участвуют в событиях, с ними взаимодействуют - в жизни и после смерти. Однако в мире, эклектично соединяющем элементы разных культур, человек по смерти перестает быть. Чингиз Айтматов лично был отдален от религиозного мира персонажей. Это делало мир произведения условным, индивидуально вымышленным. Связь между человеком и высшими силами в таком мире омрачена непониманием и отчуждением. С другой стороны, его книга, как и другие произведения русской гуманистической прозы 1960-х - 1980-х гг., во многом предварила теоцентрическую книгу. В ней создан образ пространства, в котором границы преодолимы, земля, море и небо образуют органичное единство. Установлена ценность настоящего времени, в котором герой делает выбор и совершает поступки. Созданы образы героев, которые, выбирая трудный путь, противостоят злу. В мире произведения взаимодействуют видимое и невидимое, и герои пересекают «береговую линию».

Бесплатно

"Первичный автор" М.М. Бахтина и "имплицитный автор" современной нарратологии

"Первичный автор" М.М. Бахтина и "имплицитный автор" современной нарратологии

Джун Мира

Статья научная

Данная статья посвящена изучению соотношения понятия «первичный автор» М.М. Бахтина и нарратологического термина «имплицитный автор». Понятие «имплицитный автор» (implied author) было введено американским литературоведом Уэйном Бутом. Данное понятие относится к некой авторской инстанции, возникающей в процессе творчества и восприятия художественного произведения независимо от реальной личности автора. При изучении понятия «имплицитный автор» и его предыстории наибольший интерес представляют труды русских исследователей ХХ века. В различных научных работах данного периода мы можем проследить результаты анализа концепции «автор» на теоретическом уровне научного познания: модель «автор-маска» формалистов, концепция «образ автора» В.В. Виноградова, категории «первичный автор» и «вторичный автор» М.М. Бахтина, автор как «внутритекстовое явление» у Б.О. Кормана. Среди них бахтинское понятие «первичный автор» наиболее тесно связано с понятием «имплицитный автор». В работах Бахтина «первичный автор» и «вторичный автор» предлагаются как обобщающие понятия для авторства. По его определению, «первичный автор» - не созданный, но создающий, а «вторичный» - созданный и создающий. «Первичный автор», являясь «автором-творцом», отличается от реальной личности и созданного предмета изображения. В отличие от «первичного автора», как было выше указано, «вторичный автор» - созданный и создающий. Поскольку «первичный автор» как создающий находится вне художественного мира, в этом мире существует лишь «вторичный автор» как представитель автора «первичного». Именно в нетождественности «первичного автора» и «вторичного автора» состоит сущность теории автора Бахтина. В его теории «первичный автор» отграничен не только от автора-человека, но и от «вторичного автора» как носителя речи в наррации. Данная характеристика также играет важную роль в определении понятия «имплицитный автор», столь существенного в современной нарратологии. Основная характеристика понятия «имплицитный автор» заключается в том, что «имплицитный автор» занимает промежуточное положение между «реальным автором» и «нарратором».

Бесплатно

"Перебрасываем мячик" и "держим связь" (по осколочным воспоминаниям о В. Е. Хализеве)

"Перебрасываем мячик" и "держим связь" (по осколочным воспоминаниям о В. Е. Хализеве)

Холиков Алексей Александрович

Статья научная

Мемуарный очерк посвящен памяти Валентина Евгеньевича Хализева (1930-2016) - российского литературоведа, профессора кафедры теории литературы МГУ им. М.В. Ломоносова, автора книг «Драма как явление искусства» (1978), «Драма как род литературы: поэтика, генезис, функционирование» (1986), «Теория литературы» (1999), «Русское академическое литературоведение. История и методология (1900-1960-е годы)» (2015, совместно с А.А. Холиковым и О.В. Никандровой).

Бесплатно

"Песня о соколе" в романе Евгения Клюева "Между двух стульев": к типологии абсурдистских текстов

"Песня о соколе" в романе Евгения Клюева "Между двух стульев": к типологии абсурдистских текстов

Семенова Нина Васильевна, Бабушкина Татьяна Владимировна

Статья научная

В статье рассматриваются особенности использования дискурс-анализа для характеристики абсурдистского текста, построенного на приеме цитирования, на примере вставного текста из романа Е. Клюева «Между двух стульев». Дискурс-анализ представляется наиболее адекватной методологией для анализа текстов абсурда, где поверхностная структура текста может быть выведена только из глубинных семантических репрезентаций. Однако в ситуации с литературой абсурда можно говорить не просто о восхождении от языковых структур к поверхностным: только собственно языковой уровень позволяет рассмотреть процесс семантизации, т.к. на всех других уровнях смыслообразование блокировано. В статье доказывается невозможность восстановления нарратива без обращения к языковому анализу. Абсурдистский характер «Песни о соколе» Е. Клюева подтверждается и композиционным расположением: в романе все главы, кратные трем, завершаются вставными текстами фольклорного характера, которые, по мнению автора романа, являют собой образцы абсурда. Это как бы ставит знак равенства между фольклорными произведениями и хрестоматийно известным текстом Максима Горького. В результате того, что Горький оказался вписан в данный смысловой ряд, исходный текст начинает восприниматься в новом свете, приобретая при этом известную долю абсурда. Текст Максима Горького в романе Е. Клюева «Между двух стульев» достраивается до образцового абсурда, и этот абсурдистский текст не вписывается ни в какую известную классификацию вторичных текстов. По технике письма это центон: в произвольном порядке сочленяются фрагменты разъятого на части исходного текста. Однако центон предполагает цитирование, как минимум, двух источников. Это и не текст-«цитант», в котором приводится один чужой текст, вступающий в диалог с авторским текстом. Авторы статьи приходят к выводу о недостаточности классификации абсурдистских и вторичных текстов, которая может быть расширена за счет введения такого типа текста, как абсурдистская пародия, построенная исключительно на приеме комбинаторной игры.

Бесплатно

"Пироскаф" Боратынского: жанровый и метрический контекст

"Пироскаф" Боратынского: жанровый и метрический контекст

Гельфонд Мария Марковна

Статья научная

Статья посвящена рассмотрению стихотворения Е.А. Боратынского «Пироскаф» в его метрическом и жанровом контексте. Анализ формальной и содержа-тельной структуры «Пироскафа» позволяет увидеть в нем значимые переклички с ода-ми Г.Р. Державина, балладой В.А. Жуковского «Суд Божий над епископом», а также произведениями П.А. Катенина, А.П. Беницкого и других поэтов конца XVIII - начала XIX вв. Сложное соотношение разнородных жанровых элементов «Пироскафа» позволяет уточнить представление о жанровой природе поздней лирики Е.А. Боратынского.

Бесплатно

"Племя жен мужепохожих": воительницы и андрогины в творчестве Любови Столицы. Статья вторая

"Племя жен мужепохожих": воительницы и андрогины в творчестве Любови Столицы. Статья вторая

Зусева-Озкан Вероника Борисовна

Статья научная

Во второй статье цикла производится мотивно-сюжетный анализ произведений Любови Столицы о воительнице 1909 г. и 1914-1917 гг. Выявляются связанные с этой фигурой константные топосы, с одной стороны, и особенности, характерные для трактовки этого образа именно Л. Столицей, с другой. Показано, что фигура воительницы у этого автора весьма неоднозначна - и чем дальше, тем в большей степени. Если в ранних стихотворениях доминировал модус восхищения силой, свободой, удалью таких героинь (хотя само их существование было отнесено к мифологическому или легендарному прошлому), то постепенно авторская позиция становится амбивалентной. Воительницы предстают и как чистые девы, и как ужасные мстительницы, уподобленные Эриниям. Все связанные с ними жизненные (и сюжетные) возможности, в том числе противоположные - и поединок с возлюбленным врагом, и отказ от насилия, - приводят к одинаково трагической гибели воительницы, сама натура которой будто бы препятствует земному счастью и любви. Особую сложность демонстрирует «Песнь о Золотой Олоне», где достигается контрапункт полюсов (Брунгильда и София, мир языческий и мир христианский, матриархат и патриархат). Кроме того, демонстрируется, что в творчестве Столицы фигура воительницы может освещаться и в таком нехарактерном для этого образа модусе, как модус комический, как это происходит в сценической миниатюре «Зеркало девственниц».

Бесплатно

"Племя жен мужепохожих": воительницы и андрогины в творчестве Любови Столицы. Статья первая

"Племя жен мужепохожих": воительницы и андрогины в творчестве Любови Столицы. Статья первая

Зусева-Озкан Вероника Борисовна

Статья научная

В первой статье двухчастного цикла, посвященного исследованию образов воительницы и андрогина в творчестве полузабытой поэтессы Серебряного века Любови Столицы, ставится вопрос о воительнице как гендерно неоднозначной фигуре, апроприирующей традиционнейшую маскулинную роль патриархатной культуры, т.е. роль воина. Демонстрируется, что в творчестве Столицы воительница появляется многократно и в разных обличьях (амазонки, богиня Афина, русские богатырки, Жанна д’Арк, воительницы времен воображаемого «матриархата», амазоноподобные дивы в «Песни о Золотой Олоне», «девица-доброволец» Первой мировой). Доказывается, что наряду с «женской» андрогинной фигурой у Столицы присутствует и «мужская», причем константной сюжетной ситуацией является любовь ангелоподобного женственного юноши и «мужепохожей» женщины. Анализируются такие особенности творческого мира Любови Столицы, как гендерные перевертыши и понимание женской роли как роли сильного. Устанавливается, что образ воительницы возникает в произведениях Столицы в связи с тремя основными темами. Во-первых, это «женский вопрос» и рефлексия писательницы о месте и возможностях женщины, по ее мнению, явно недооцененных. Во-вторых, это тема женского творчества и женской авторской субъектности, т.е. автометарефлексивный контекст. В-третьих, это утопически-эсхатологическая проблематика: вслед за А. Блоком и А. Белым - двумя важнейшими для Столицы представителями русского символизма, писательница репрезентирует воительницу как одно из воплощений Мировой Души, Софии, спасающей мир, чей образ восходит к гностическому мифу.

Бесплатно

"Портрет" Н.В. Гоголя как этический код творчества для К. Кинчева

"Портрет" Н.В. Гоголя как этический код творчества для К. Кинчева

Иванов Дмитрий Игоревич, Варава Владимир Владимирович

Статья научная

В статье рассматривается повесть Н.В. Гоголя «Портрет», которая трактуется как «этический код» творчества для К. Кинчева. Последовательно анализируются лингвосемантический и этический пласты данного произведения, в результате чего выявляются фундаментальные принципы любого творческого акта. В статье реконструируется семантика названия повести Н.В. Гоголя «Портрет», способствующая раскрытию этического портрета самого автора, в котором воплотились его религиозно-философские искания. Делается акцент на том, что для понимания истиной природы творчества важны оба варианта издания повести (1835 и 1842 гг.), которые, представляя собой полноценные произведения, отражают этическую динамику взглядов автора на сущность искусства. Если в «Портрете» 1835 г. в образе Черткова Н.В. Гоголь стремится воплотить сущность художника, моральное сознание которого не способно в полной мере противостоять преследующим его силам зла, то во второй редакции повести автор изменяет имя главного героя. В результате художник Чертков превращается в Чарткова, что является важным свидетельством трансформации «когнитивно-прагматический программы» писателя, за которой стоит изменение собственно этической позиции автора. Сравнивая гоголевские варианты «Портрета» и этапы творческого пути К. Кинчева (песни 1985-1994 гг. и 1995 - до настоящего времени) делается вывод об универсальных закономерностях, присущих творчеству, в основании которого лежат этические коллизии (свет / тьма, Бог / Дьявол, самообожествление / служение Истине), вне разрешения которых невозможно подлинное искусство.

Бесплатно

"Поэт, как таковой": образ константы Ильдефонса Галчинского в интерпретации Д. Самойлова

"Поэт, как таковой": образ константы Ильдефонса Галчинского в интерпретации Д. Самойлова

Сташенко Татьяна

Статья научная

В статье демонстрируется, как поэт Давид Самойлов, опираясь на мемуарные источники польских авторов и собственные переводы, выстраивает образ польского поэта Константы Ильдефонса Галчинского как своего «польского двойника» - подлинного художника, поэта моцартианского типа. Трактуется он как свободный, бескорыстный художник, у которого отсутствует поза гения. Высшее его призвание - «быть свободным уличным артистом», способным одаривать всех музыкой, звучащей в нем. Ряд его характеристик прямо отсылает к образу Моцарта в маленькой трагедии А. Пушкина. Свою интерпретацию Самойлов подкрепляет, устанавливая также типологическое сходство между польским поэтом и А. Блоком. Исследовательской задачей видится описание значимых для Самойлова творческих ориентиров, обусловленных выстраиваемой им литературной позицией в конце 1950-х - 1960-е гг. Выполненные им переводы вошли в первую подборку стихов Галчинского, опубликованную в «Иностранной литературе» в 1956 г. и были включены в первое отдельное издание Галчинского «Варшавские голуби» 1962 г. Во второй половине 1960-х гг. интерес Самойлова к поэзии и личности польского поэта заметно возрастает. Во втором русском сборнике Галчинского «Стихи» (1967) Самойлов, наряду с новыми переводами, публикует новые редакции своих ранних переводов. Здесь он становится и автором вступительной статьи «Константы Ильдефонс Галчинский», а годом ранее пишет стихотворение «Соловьи Ильдефонса-Константы». В отборе и интерпретации фактов биографии и литературного пути Галчинского проявляется важное для самойловской концепции творчества второй половины 1960-х гг. положение о «сопереживании», которое из-за совпадения взглядов и чувствований творцов становится личным «переживанием». В целом эстетические принципы Галчинского воспринимаются Самойловым как образец социокультурного поведения, отвечающего его собственным представлениям о творчестве и истинном творце.

Бесплатно

"Поэтом можешь ты не быть, но человеком быть обязан..." о призвании писателя в эмигрантской публицистике и литературной критике Зинаиды Гиппиус

"Поэтом можешь ты не быть, но человеком быть обязан..." о призвании писателя в эмигрантской публицистике и литературной критике Зинаиды Гиппиус

Крыцка-Михновска Ивона

Статья научная

На обширном материале творчества З.Н. Гиппиус эмигрантского периода (публицистика, литературная критика, автодокументальные тексты) впервые дается обзор взглядов автора (в их динамике) на призвание русского писателя и его этическую ответственность за судьбы России и Европы. После 1917 г. понимание призвания писателя у Гиппиус во многом совпадало со взглядами радикальной части русской диаспоры, которая считала одной из важнейших задач эмигрантов не только сохранение культурной традиции, но и возрождение России. Подобно Д.С. Мережковскому, И.А. Бунину или Д.В. Философову, Гиппиус воспринимала эмиграцию как призвание и историческую миссию, полагая, что литература и ее создатели - это ключевой фактор в процессе формирования культурной и национальной идентичности. Литература в понимании Гиппиус была связана с историческим процессом, поэтому эмигрантские писатели, которых она считала «хранителями истины и подлинных ценностей», должны были, по ее мнению, участвовать в освобождении России. Гиппиус акцентировала вопрос об их гражданской ответственности и активности не только в культурной, но и в общественной жизни. Она не принимала индивидуализм и субъективизм писателей (концепция «чистого искусства»). Характерной чертой эмигрантской критики Гиппиус стал особый интерес к идейному уровню произведений, а ее оценки писателей часто определялись их мировоззрением и политическими взглядами. Публицистика, литературная критика и автодокументальные тексты Гиппиус свидетельствуют о том, что определения «настоящий писатель» и «настоящий человек» были для писательницы синонимичными, особенно в тех случаях, когда литератор чувствовал себя ответственным не только за свое слово, но и жизненный выбор.

Бесплатно

"Проекционное поле синтетической языковой личности" как категория (жизне)творческого пути художника слова

"Проекционное поле синтетической языковой личности" как категория (жизне)творческого пути художника слова

Иванов Д.И., Лакербай Д.Л.

Статья научная

Целью статьи является введение в научный дискурс нового понятия, имеющего категориальное значение для понимания (жизне)творческого пути художника слова. Понятие «проекционное поле СЯЛ» создано в рамках авторского метадисциплинарного теоретического комплекса «когнитивная гуманитарная семиотика» (СТ (синтетический текст) - СЯЛ (синтетическая языковая личность) - КПП (когнитивно-прагматическая программа)). СЯЛ художника слова выстроена вокруг его КПП - ведущей стратегии автора-творца, фактически «основного закона» его пути. СТ, создаваемый СЯЛ, при этом может мыслиться двояко: в узком (уже вошедшем в научный оборот) смысле; в широком смысле как все пространство жизни и творчества художника слова, где ощутимо трансформационное воздействие его КПП, но где СТ не явлен определенно или вызывает трудности при определении. Это и есть «проекционное поле СЯЛ». Так, универсальность лермонтовской реакции на мир как краеугольное свойство личности приводит к варьированию и в жизни, и в творчестве одной и той же коллизии. Всё время продуцируется ведущий личностно-психологический эстетически оформленный код, для которого граница вербальной и невербальных зон не является абсолютной. Этот код имеет когнитивную природу, полигенетичен и полиморфен, оформлен в сфере литературного творчества, но реализуется везде. Мы не можем назвать весь «мир Лермонтова» четко определенным СТ - но мы отчетливо видим проекционное поле его СЯЛ, т.е. идущую из центра «матричную» кодировку этого мира через романтико-демонического субъекта. Проекционная направленность пушкинской СЯЛ совершенно иная: литература в тесном контакте с жизнью становится лабораторией жизненных вариантов, а СТ столь масштабен и «жизнеподобен», что не охватывается снаружи единым аналитическим взглядом. «Проекционное поле» пушкинской СЯЛ выступает как грандиозный «мимесис» «строителя чудотворного», пытающегося вместе со строящимся «литературным государством» многообразно проектировать и собственную судьбу - в лирике, драматургии, прозе, переписке, черновиках. Это одновременно «поэзия действительности» и многовариантный жизнетворческий эксперимент. Таким образом, исследуемое понятие показывает внутреннее системное единство гетерогенного и гетероморфного пространства жизни художника слова, на котором реализует себя его доминантная КПП.

Бесплатно

"Пропущенное" событие в действии современной пьесы

"Пропущенное" событие в действии современной пьесы

Кожина Мария Александровна

Статья научная

В статье рассматриваются стратегии создания событийного ряда в действии современной пьесы. В качестве материала представлены тексты, в последние несколько лет прочитанные на фестивале молодой драматургии «Любимовка». Одна из тенденций, обращающих на себя внимание, - использование «пропущенных» событий, то есть событий, которые исключаются из фабулы произведения, становятся подразумеваемыми. Как правило, ими оказываются события, связанные с психологическим или физическим насилием. Если представители «новой драмы», возникшей в 1990-е годы, фиксировали реальность, показывая в пьесах самые неприглядные стороны жизни, то сегодняшние драматурги обращаются к другим методам. Они либо намеренно пропускают «страшные» события, либо скрывают значение этих событий, либо заменяют события другими, которые в структуре текста воспринимаются как аналогичные. В связи с этим создается особого рода конфликтность, когда драматические герои втягиваются в противостояние помимо собственной воли и оказываются неспособны сопротивляться внешним воздействиям. Конфликт в таких пьесах симулятивен, чаще всего он остается неразрешим, но драматурги предлагают альтернативные способы выхода из конфликтных ситуаций. Именно поэтому в новейшей драматургии возникают сюжеты, рассказывающие о последствиях событий, а не заканчивающиеся, например, смертью героя, как это было в пьесах «новой драмы». Последствия, то есть то, как персонажи действуют в дальнейшем, становятся важнее, чем то, что с ними произошло. Поскольку интерес к частной жизни человека по-прежнему находится в фокусе внимания современных авторов, можно предположить, что подобные стратегии построения драматургического действия будут востребованы и в ближайшем будущем.

Бесплатно

Журнал